За последние годы в соседних странах незаметно вырос спрос на этот товар, который казахстанские производители пока ещё выбрасывают на свалку.
Долгое время в Казахстане шкуры и шерсть, остающиеся после забоя скота, не находили применения. Ценные с точки зрения переработки и экспорта ресурсы буквально разлагались под открытым небом, превращаясь в мусор. Между тем это не просто потерянная выгода — речь идёт и об экологических, и о санитарных рисках.
По данным за 2022 год, в стране ежегодно заготавливается свыше 10 миллионов единиц сырой шкуры. Однако только около 3% от общего объёма поступает на переработку. Всё остальное или выбрасывается, или не проходит по качеству, или экспортируется за границу без какой-либо добавленной стоимости.
Запрет на экспорт сырой шкуры, введённый в 2019 году, парадоксально усугубил ситуацию: перерабатывающие предприятия начали массово закрываться, так как не выдерживали конкуренции и не получали достаточного объёма сырья. Сегодня, по оценкам экспертов, из 3,5 млн шкур, собранных по стране, лишь 600 тысяч поддаются переработке. Остальные — теряются в прямом смысле слова. Другое дело, что обстоятельства незаметно меняется и вчерашние отходы уже превращаются в сырье. Как это может повлиять на Казахстан, выяснял inbusiness.kz.
От биоугрозы — к новому ресурсу
Шкуры и шерсть, оказавшись без дела, становятся настоящей "биологической бомбой". При разложении в естественной среде они выделяют токсичные газы, способствуют изменению состава почвы и создают благоприятную среду для размножения бактерий и паразитов. Это вызывает обеспокоенность как у экологов, так и у местных жителей.
Мажилисмен Ажар Сагандыкова ещё ранее поднимала проблему утилизации биологических отходов. По её словам, в качестве скотомогильников зачастую используются старые цистерны или вырытые вручную ямы, что никак не соответствует санитарным нормам. При этом один только процесс сжигания туши требует значительного объёма топлива, а отходы загрязняют воздух и почву.
Такая практика приводит к тому, что земли, где происходило сжигание или захоронение, становятся непригодными для использования в течение многих лет. Это особенно болезненно для сельчан, которые и без того страдают от нехватки пастбищ и сенокосов. Иначе говоря, бесхозные шкуры — это не просто потеря ресурса, это реальная угроза экологии и устойчивому развитию сельских территорий.
Государство вмешивается: что предлагает минсельхоз
В ответ на ухудшающуюся ситуацию министерство сельского хозяйства разработало новый подход. Министр Айдарбек Сапаров напомнил на недавнем брифинге, что выбрасывать шкуры и шерсть — недопустимо, и призвал акиматы всех уровней организовать пункты приёма и централизованный сбор сырья.
Предлагается открыть в каждом районе сервисные центры, которые будут принимать продукцию у населения и направлять её в переработку через региональные социальные корпорации. Таким образом, у фермеров и скотоводов появится стимул сдавать шкуры, а у предприятий — стабильный поток сырья.
На сегодняшний день в стране работают 15 официальных предприятий по приёму шерсти, и, по словам министра, интерес со стороны бизнеса растёт. До запуска новых производств разрешено временно вывозить сырьё на экспорт, а для стимулирования отрасли предусмотрены субсидии. Те, кто передаст шкуры на завод, смогут получить компенсацию напрямую на расчётный счёт своего хозяйства.
Проблем больше, чем кажется
Однако даже при наличии господдержки отрасль сталкивается с целым рядом барьеров. Прежде всего, страдает качество сырья. Большинство шкур повреждены в процессе забоя или не соответствуют санитарным требованиям. Так, в Кызылординской области в 2023 году почти 200 тысяч шкур было признано непригодными — до 90% из общего объёма отправлено на свалку.
Второй важный фактор — отсутствие инфраструктуры. В большинстве регионов просто нет перерабатывающих предприятий. Открытие таких заводов требует дорогого оборудования, современных технологий и квалифицированных специалистов. Инвесторы опасаются вкладываться в рискованный сегмент с непрозрачной логистикой и низкой рентабельностью.
Кроме того, в сельских районах отсутствуют склады, холодильники или пункты приёма, а население не информировано о необходимости быстрой сдачи сырья. Всё это приводит к тому, что только 10–20% сырья выходит на рынок. Остальное — либо теряется, либо превращается в мусор. К этому добавляется и налоговая нагрузка, административные барьеры, а также нехватка профессиональных кадров — специалистов по обработке кожи в стране буквально единицы.
Что показывает международный опыт
В то время как Казахстан теряет миллионы тенге на сырье, другие страны превращают шкуры в прибыль. Турция, например, ежедневно перерабатывает до 4 тысяч шкур, причём 30% из них закупает за рубежом. Китай экспортирует обуви на десятки миллиардов долларов, а Монголия увеличила внутреннюю переработку кожи с 30 до 50%.
Узбекистан тоже демонстрирует впечатляющие результаты: всего за шесть лет экспорт кожевенной продукции увеличился с 85 до 460 миллионов долларов. Это стало возможным благодаря стратегическому подходу — поддержке переработки на местах, субсидиям, обучению специалистов и созданию экспортных брендов.
Эти примеры говорят о том, что Казахстан вполне может повторить этот путь. У нас есть сырьё, производственные мощности можно восстановить, а уровень квалификации можно поднять. Что требуется — это политическая воля, инвестиции и системная работа с фермерами и предпринимателями.
Время действовать: рынок ждёт
Заявление министра Сапарова стало, по сути, сигналом к началу новой фазы в кожевенной промышленности страны. Если заявленные меры будут реализованы, тысячи тонн шкур и шерсти, которые сегодня пропадают, смогут стать полноценной частью внутренней экономики.
Это особенно важно для сельского населения, которое получит стабильный источник дохода, а также для перерабатывающих предприятий, которые получат постоянный поток сырья. В долгосрочной перспективе это поможет снизить зависимость от импорта готовой продукции, повысить добавленную стоимость внутри страны и снизить экологическую нагрузку.
Шанс есть. Вопрос в том, будет ли он использован. Ведь упущенные возможности — это тоже своего рода потери, не всегда видимые сразу. Настало время превращать отходы в доход — и это касается не только шкур.
